- Капитан...
- Да, Джо.
- А можно мне... порулить?
Яхта у нас была с одним штурвалом. Недостаток этой конструкции в том, что между рундуками и шурвалом человек протискивается медленно и вдумчиво, и при этом мешает рулевому. Я включил авторулевого:
- Джо, проходи. За руль не хвататься, я буду стоять за твоей спиной. Если я скажу "уйди" - быстро плюхайся на лавку и ничего не трогай.
- Понял.
- Выключаю авторулевого, управление на тебе.
- Принял.
У Джо оказался врожденный талант. Он вел лодку очень мягко, почти не рыская на курсе, быстро и хорошо научился смотреть на паруса а не на анемометр, и лицо у него светилось счастьем человека, который обрел смысл жизни.
- Джо...
- Да?
- А ведь скажи, это же лучше, чем гонять в Азии на проекте ленивых бандерлогов?
- Значительнее, Алекс, значительнее.
Постояв пару часов за Джо я убедился, что мы не огребем проблем (мы шли в открытом море, и лодок рядом не было), и с наслаждением плюхнулся на лавку. Мне подогнали кофе и традиционный бутерброд. Ветер задул сильнее, Джо идеально держал курс, и лодка накренилась по-взрослому, так как и должно быть, когда идешь острым курсом в хороший ветер: кренометр временами показывал отклонение от вертикали в 32 градуса. Народ к таким экзерсисам не привык: на левых рундуках часть команды лежала на спине, на правых рундуках упиралась ногами во что попало, до воды на левом борту можно было достать рукой.
Возникла проблема: двое членов экипажа внутри лодки моментально становились зеленого цвета, если находились там больше пяти минут. Кроме того, пользование унитазом при таком крене лодки требует определенных навыков, которые сами по себе вот так вот, с кондачка не появляются. Одна из девочек пошла в туалет, закрыла за собой дверь, и в этот момент лодку подняло на особенно высокой волне и с размаху ухнуло вниз, с амплитудой метра так полтора. Из туалета раздался истошный визг. Через пару минут оттуда показались глаза размером с хороший телевизор и раздался голос:
- Что... что это было?
- Море, детка!
- А нас не перевернет?
- Нет.
Общественность всем своим видом выражала недоверие и опаску. Пришлось прочтать короткую лекцию о принципах остойчивости яхт, обьяснить, почему именно нас не перевернет, рассказать, какие силы действуют на лодку. Мне доводилось читать лекции самым разным аудиториям, но никто и никогда не внимал мне так жадно и внимательно.
Спустя часа полтора команда окончательно уверовала, что мы умрем не сегодня и не в морской пучине, и напряженная тишина в кокпите сменилась светскими разговорами и расслабоном на лицах. Мы подходили к входу в архипелаг со стороны моря и я сменил Джо на штурвале.
Хорватских рыбаков надо показательно пороть, мокрым линьком, на котором завязан т.н. "кровавый" узел. Пороть их надо минимум три раза в неделю, для понимания и осознания. Обьясняю, почему: сети они ставят, используя пластиковые бутылки, которые блестят на солнце и отсвечивают точно так же, как поверхность воды. Ставят они сети там, где захотела из левая нога. никакой подсветки на этих "буях" нет, и если ты вдруг решил вечером идти под мотором ближе километра к береговой линии, то ты играешь в лотерею. По счастью, я знаю эти штучки, и постоянно демонстрировал экипажу эти поделия в воде. Во время волнения эти самопальные буи сети подтапливает, и увидеть их становится почти нереально. У моторки еще есть шанс проскочить над сетями посреднине буев, но у парусника с его длинным килем - никаких.
Мы зашли в архипелаг и пошли в то место, где, как я помнил, стояли буи для швартовки яхт. Нам свезло, было еще довольно рано, и была масса пустых буев. Тут вылез мой второй косяк как капитана: я очень поверхностно обьяснил команде, как вставать на буй, и мне пришлось смиренно выслушать соответствующий фидбек от команды после швартовки. Деньгососы появились практически моментально, получили мзду за буй, забрали мусор и отчалили. В планах было высадить команду у пирса на берег погулять и отвалить снова на буй, но пришло два круизных теплохода и увы, осталась одна возможность: надувная лодка. Проблема была в том, что буй, на который мы встали, был у очень крутого берега, и высадиться на него с динги могла бы лишь команда обезьян. Возникла идея перешвартоваться на буи у берега напротив, он был значительно более пологим. Мы снялись с буя и перешвартовались. Швед очень грамотно учел ошибки предыдущей попытки и довольно быстро накинул петлю швартова на буй. Я прыгнул в воду (веревка буя была довольно короткой, ветер сильный, и вытащить буй так, чтобы пропустить швартов в его нижнее кольцо не представлялось возможным), пропустил наш швартов через нижний огон, снова подал его на лодку и мы встали окончательно.
Буй казался очень близко к берегу, и возникла идея отойти к берегу на очень длинном швартове, и зацепиться за берег еще одним концом, чтобы меньше было гребли на динги. К сожалению, идея не удалась: берег лишь казался слишком близко. Здесь мы нарвались на еще одну подляну лодки: у динги были раздолбаны вусмерть уключины весел, и сорок метров гребли до берега оказались нетривиальной задачей. Народ получил портативную рацию, водонепроницаемый мешок, куда скинул свое фотооборудование, и они отправились на берег. Я включил рацию на яхте на полную громкость и отрубился в кокпите под тентом.
Разбудили меня вопли из рации на итальянском языке. Среди двух десятков каналов они выбрали мой, и горячо выясняли, чего и сколько им грузить на борт. Я приглушил рацию, решил было еще покемарить, как услышал Джо:
- Алекс, мы возвращаемся назад.
Ветер нагнал холодной воды, поэтому я надел гидрокостюм и спрыгнул в воду. Пока я помогал на ластах перетащить динги с командой против ветра на лодку, шикарный катер под итальянским флагом решил зачем-то перепарковаться на соседний с нами буй. Чем им было плохо там, где они стояли, я не понял, а увидев, как именно встал на буй шкипер этой игрушки, я насторожился: у него швартовы на буе были не выбраны: лодка болталась метрах в пяти от буя.
Отступление для тех, кто не в курсе:
Буи в акватории ставят довольно близко друг к другу. Подразумевается, что все подтягивают швартовы на буе на максимум, в этом случае когда волна или ветер крутят лодки, то исключается сценарий, когда одна лодка кормой влетает в бок другой лодке. Кроме того, в обычных условиях все лодки на буях разворачивает кормой в одну сторону, но это сильно зависит от веса лодки, ее типа и размеров. Мне крайне не понравилось, как встал итальянец, но была хорошая, хоть и ветренная погода, и я решил не нагнетать.
На звуки русской речи из итальянской лодки вышла Мадам:
- Добрыый дееень. Русские? (неподражаемый московский акцент светской львицы накрыл меня с головой).
- Отчасти, мэм, отчасти.
На этом беседа закончилась. Народ перебрался на лодку, мы привязали динги и снова развесили кранцы: итальянец продолжал меня беспокоить своей швартовкой. Кроме того, он не убрал трап, по которому сходят на берег с таких лодок, и с кормы у него торчало в воздухе еще полтора метра стали, что было уже совсем неприятно.
Вечерело. Команда традиционно предавалась умеренному алкоголизму, мы включили топовые огни. Стало почти совсем темно. Беседа стала ленивой и неспешной, мы попивали кто что набодяжил, в воздухе висела идиллия пополам с гармонией. Я снова посмотрел на итальянца: было уже почти темно, но свои топовые огни он включить не удосужился. Нас лениво покачивало на легкой волне, и команда уже собиралась в душ и спать.
На море любая гадость происходит очень быстро, и развивается мгновенно. Я услышал работу двигателя чего-то очень солидного и весьма приличного по тоннажу. Нечто прошло довольно близко к нам, и я увидел, как к лодке идет довольно крупная волна от корпуса судна. Первой эта волна пришла к итальянцу.
- Швед, нос, кранец, живо!
- Понял!
Итальянца подняло на волне, он скатился с нее и полетел в нас кормой. С выставленным трапом. С выпущенными на пять метров швартовами. Трап целеустремленно летел в аккурат в район нашей носовой каюты. Швед уже лихорадочно отвязывал кранец, но я понимал, что он не успеет: трап летел быстрее.
По счастью до борта он долетел на малой скорости (начали работать швартовы итальянца) и я, перекинув ногу через леер, сумел оттолкнуть его трап от борта. Мы тоже начали скатываться с прошедшей под нами волны навстречу итальянцу и в нас уже теперь летел другой угол его кормы, без трапа. В последний момент Швед успел сунуть кранец между его кормой и нашим бортом.
- Затяните швартовы у себя, вы ж поубиваете всех к чертовой матери!
- Ой, я ему гааааваааарииила, а он меееня неееее слушает!
- Если вы не знаете как это сделать, скажите, я сделаю.
- Мы уже плаваем десять лет! (это было произнесено с неподражаемым пафосом и все тем же снобизмом хозяйки жизни).
- Да, я вижу, что вы - плаваете (ирония состоит в том, что моряки не используют слово "плавать": плавает, по их мнению, только дерьмо, а корабли - ходят).
Бородатый сын итальянского народа не спеша вылез из недр своего кораблика, и почесывая левую гениталию, побрел перетягивать швартовы. Я озверел и вытащил из каюты камеру и нацепил вспышку.
- А пааааачему вы нас снимаете?
- На память и для страховой компании!
(Полюбуйтесь на снимок выше и запомните это название)
Фраза оказала магическое воздействие: богемная мадам закрыла дискуссионный клуб как по мановению волшебной палочки, итальянец перестал чесать заветное и рванул к своим швартовам уже на хорошей, осмысленной скорости, по пути нажав кнопку уборки трапа. Шестой день нашего отпуска заканчивался томно. Я окинул орлиным взглядом окрестности, прикинул расстояние до соседних яхт, принял душ и отправился в койку. Утром предстоял переход в город Сали.
